РАЗБОР ПО КОСТОЧКАМ.
О ЛЕБЕДЕВСКОМ «ЛОГОСЕ ГЕРАКЛИТА»:
О ЛЕБЕДЕВСКОМ «ЛОГОСЕ ГЕРАКЛИТА»:
(Блог-сериал.
3-я серия)
8. Об издании наследия
Книга эта,
вышедшая в серии «Слово о сущем», недаром оформлена как произведение филолога
Лебедева, пишущего о Логосе философа Гераклита,
а не как издание наследия самого философа, причем не
только потому, что расстояние между первым и вторым — огромное, но и потому,
что в своем искреннем стремлении найти в этом наследии прообраз собственных
представлений о философе и его учении, филолог подверг его целому ряду мелких,
невинных усовершенствований, иногда удачных, иногда ненужных, иногда вредных,
которые в cовокупности исказили до неузнаваемости многое из того, что еще
оставалось в нем в более или менее удобоваримом состоянии. Это достигалось
разными способами, только о самых главных из которых здесь пойдет речь: отборе
и «критике» источников, с одной стороны; толковании их смысла, неискаженности,
достоверности и аутентичности, с другой; учете одних, отсеве других,
игнорировании третьих...
Итак ниже предлагается обзор
всех предложенных в «ЛГ», в рамках издания гераклитовских текстов, новых чтений
и переводов использованных в монографии источников. Рассмотрены собственно
издание [с. 146-255] и комментарии [с. 256-476], причем в
последних принципиально не рассматривалась интерпретация за исключением
вопросов, имеющих отношение к осмысленности
(переводy) и поэтике текста и тех, — увы многочисленных—, случаев,
когда толкование служит обоснованием принятых чтений (petitio principii!), а не
само выводится из дошедших (текстов и контестов) источников.
Я следую порядку принятому АЛ и
сохраняю его деление на главы и главки.
Ι. ЛОГОС
1-3 <Космическтй логос и спящие>
F 50 /
1
Чтение. Дополнение τοῦ<δε τοῦ>
λόγου мотивировано желанием (petitio principii!) отождествить λόγου с логосом F
1 / 2. Следовало бы, напротив, выводить это тождество из их сближения (в рамках
реконструкции текста). Беда только в том, что у Ипполита не λόγου, а δόγματος
(исправление это вовсе не аргументировано). А будь у него λόγου и следуй F 1
почти непосредственно за F 50, как у меня (что вполне допускает и АЛ), не было
бы никакой нужды в указательном местоимении.
Интерпункция же после инфинитива
ὁμολογεῖν была бы приемлемой при наличии сказуемого: например, предшествующего
у Ипполита δίκαιον или следующего σοφόν ἐστιν: infinitivus quasi imperativus
требует (отсутстыующего) обоснования.
Сохранение εἰδέναι похвально.
В прим. 124 АЛ отмечает двусмысленность
пяти последних слов: не только «мудрое — знать все как одно», но и «есть одно
Мудрое, чтобы знать всё». [С. 146.]
Комм. Локализация перед F 1 / 2 действительно решает проблему с
частицей δέ, но это отнюдь не единственно возможное и обязательное решение этой
проблемы. [С. 256.]
Защита εἰδέναι многословна и
неубедительна. Единственный, совершенно неопровержимый аргумент — контекст
Ипполита καὶ ὅτι τοῦτο οὐκ ἴσασιν «а что они не знают
этого...» (IX, 9, 2) — не
приведен вовсе. [С. 256-257.]
Infinitivus quasi imperativus оправдан
лишь узусом этических поучений и сохранением
(petitio principii!) синтаксической двусмысленности, но не той, при
которой сказуемое — σοφόν ἐστιν. Эту двусмысленность следует отвергнуть по
причине малой убедительности [С. 258.]
Зато синтаксическая двусмысленность
принимается АЛ для всех упоминаний «мудрого» (пантеистического бога): F 108 /
139, F 41 / 140 и F 32 / 141. Иными словами, двойному
смыслу, связанному с чтением
Бернайса (где σοφόν ἐστιν — сказуемое), он здесь предпочитает двусмысленность,
отмеченную в прим. 124 на с. 146 (С. 257-258). А потому и ставит колон после
ὁμολογεῖν, забыв, что сам подчеркивал ранее отсутствие какой-либо пунктуации у
Гераклита (с.44-49; на с. 48 читатель найдёт и наш, отвергнутый АЛ, пример. —
Отвергнутый, правда, лишь наполовину, ибо он склонен видеть в нем заранее
припасенное на всякий случай возможное «невинное»
прочтение гераклитовского монотеистического кредо [с. 259]).
Главный недостаток чтения F 50/1 — полное
игнорирование АЛ-ым предшествующего «контекста» у Ипполита, принадлежность
которого Эфесцу давно доказана: cм. Т 664,33-37, B/i 126-129, B/ii 77, B/iii
60-62, IV.A 44-45; SM 14 (1976) 120-142, SM 113A (1991) 100-109,
SM 118 (1992) 4391-4396.
F 1 / 2
Чтение. Безупречное. Разделение мной
F 1 / 2 на два куска (F 1a и F 1b) связано
с реконструкцией scriptionis continuae
(задачей, от которой АЛ отказался), и ненадежностью длинных цитат у Секста (ср.
его цитату Парменида в АМ VII
111-114).
Перевод. Очень тяжеловесный и
корявый. Пример: «хотя все /люди/
сталкиваются лицом к лицу с этим
логосом, они выглядят незнакомыми с ним...» [С. 146-147]
Комм. Разделяю все, что касается текста (кроме последнего примера
ненадежности Секста) и почти все, что касается локализации (независимость Секста от Аристотеля сомнительна;
«начало» изложения могло отстоять значительно дальше от первых строк, чем
считает большинство исследователей), ибо требовались σφράγις, постановка
вопроса и задание темы). Подробнее, см. SM 1 c. 141-148 +
B/i-iii ad F 1a t
et F 81A, Ref. c. 43-47, cр.
Томсон, Первые философы, 1959 c. 123-127 c прим. и ссылками на источники. [С.
260-261.]
Представляют интерес и двусмысленности,
которые АЛ усматривает в фрагменте, отчасти совпадающие с отмеченными мной. См.
B/iii 2-3, Ref. 53-54 и указ. там литературу, а также Kahn ATH (1989) 93-95,
96-100, Dilcher SH (1995) 12-20, 29-31. [261-262.]
О теории логоса как Книги природы, о
диерезе и о логосе как Вселенной я скажу особо.
F 72-73 / 3
АЛ считает
этот текст парафразой F 50 / 1 [sic] и F 1 / 2 (с. 147). Что это не
буквальная цитата — очевидно. Что здесь объединено два отдельных высказывания —
вероятно. Но сводить его к указанным двум фрагментам совершенно невозможно. Ибо
тогда, во-первых, оказывается, что основная часть парафразирует совсем другой
фрагмент — F 17 / 5, а во-вторых, короткая часть может касаться лишь последней
фразы F 1 / 2. Это кстати подтверждает и комментарий АЛ-а. (с. 268).
О том, почему я считаю F 72 / 3a
пересказом не самого F 17 / 5, а скорее утраченного вступления к нему, я
подробно написал в B/iii 82: хотя и там, и там речь идет о непонимании, но в
одном случае горорится об одном — провале обучения и знания, а в другом случае
— о неумении воспринять знакомое и привычное, что отнюдь не одно и то же.
Остается добавить, почему я не могу
рассматривать F 72-73 / 3 ни как дешифровку синтаксической двусмысленности
слов F 1 / 2 γινομένων γὰρ πάντων κατὰ τὸν λόγον τόνδε (где πάντων может
стоять в среднем или мужском роде, cм. «ЛГ» прим. 125), ни как признак пропуска
слов καὶ λέγουσι после ποιοῦσιν. Дело в том, что γίνεσθαι κατά τινα
засвидетельствовано только у Ксенофонта и означает не “вступать в контакт”, а
оказаться рядом с кем-то или напротив кого-либо, причем имеется преимущественно
в виду вражеское войско. Следовательно, второе толкование приведенных слов
может быть лишь «хотя все люди сталкиваются с этим чуждым им логосом», в то время как в F 72 / 3a читаем об их
невосприимчивости к логосу, с которым они постоянно
общаются и ежедневно встречаются. Смысл похож, но тональность совершенно
другая. Зато основной смысл (πάντων в среднем роде) и здесь, и там одинаков :
«всё происходит согласно логосу», «логос управляет вселенной».
О тексте 3 L см. еще мой комм. к F
74 / 11.
Вставить λέγουσι<ν> после
ποιοῦσι[ν] в F 1 / 2 трудно по совершенно другой причине: вставка нарушит
стройную ритмическую цельность текста, состоящего из двух девятисложных колонов
(по три амфибрахия в каждом), одного трехсложного (дактилического) колона и
двух шестисложных (в каждом из которых по два дактиля). Речь разумеется идет о
силлаботонических стопах.
4-10 <Фронесис и докса, знание и
воображение>
F 89 / 4
Статус и текст. Этот фрагмент не
«парафраза-интерпретация фр. 1» (читай: 2) [c. 147-148], а дословная цитата в
косвенной речи, обладающая после восстановления прямой речи всеми признаками
гераклитовой поэтической прозы : ритмом, созвучиями (аллитерациями и рифмами) и
тропами (антитезами). Не противоречат этому и употребление слов кόσμος, κοινόν,
κοιμώμενοι, которые все участвуют в фонической гармонии текста (κοινὸς κόσμος :
κοινομένων). [С. 269.] См. B/ii 125, В/iii 112. Что именно в F 1 / 2
парафразирует/ интерпретирует F 89 / 4 АЛ не уточняет.
F 17 / 5
Текст. Безупречен. (АЛ не аргументирует принятые им исправления
рукописного текста, но читатель найдет такую аргументацию у меня в В/iii 25 п. 3-4.) [С. 148.]
Интерпретация. Двусмысленность,
усматриваемая АЛ-ым в фрагменте, скорее всего, как он и сам допускает, —
гиперинтерпретация. Хотя возможно два толкования синтаксиса, смысл от этого
практически не меняется. [С. 270.]
F 113 / 6
Текст. Как я уже неоднократно указывал,
«диалектное» чтение φρονέειν здесь — «гиперионизм»-новодел, восходящий к
изданию Ritter-Preller (1838) и отсутствующий у Стобея (изд. Тринкавелли). На
с. 270 АЛ пользуется правильной формой. См. Β/i 288, B/iii 135.
F 2 / 7
Статус. АЛ считает
первые 5 (или 6) слов парафразой, следующие 4 — глоссой, а остальные —
буквальной цитатой. Не слишком ли пестро? Куда надежнее признать весь фрагмент
аутентичным, включая и одинокое, затем вычеркнутое, λόγωι рук. N. [С.
148.]. См. ниже.
Текст. АЛ исключает
«глоссу». Как и в F 50 / 1, и
с ссылкой на него, он превращает τοῦ λόγου δ’ в τοῦ <δὲ> λόγου
<τοῦ>δ’. [С. 148.] Мотивация:
логос здесь имеет «особое эпистемологическое значение Liber Naturae», а Секст
понимал тут «разум» и потому опустил местоимение «этот-вот». (Непонятно только,
почему его не устраивал «этот-вот <божественный> разум».) Но даже если согласиться с предложенным
толкованием этих трех особых гераклитовых логосов, тем не менее:
1. В первых 5 словах нет ничего, чего не
мог сказать Гераклит. Даже διὸ (точнее δι᾿ ὅ) засвидетельствовано у его
старшего современника Гекатея Милетского (FGrH 1 F 15, с. 209).
2. В «глоссе» сопоставляются два почти
синонима, которые обы засвидетедьствованы у Гераклита: ξυνός (6 раз) и κοινός
(2 или 3 раза: здесь и в F 89 / 4). АЛ «глоссу» не переводит, но если оба
слова принадлежат Гераклиту, то это означает, что последний использовал их
здесь в не совсем одинаковых значениях, например: «Поэтому надобно следовать
общему (логосу). Ибо общий (логос) — присущий всем. Но хотя этот Логос всем присущ, живут... и т. д.».
3. Приведенный в 2 пример показывает
насколько необходимо слово м. р. «логос» после первого или второго кοινῶι /
κοινός. После первого оно к тому же заполняет ритмическую лакуну. Рук. N
(Laur. 85, 19) отражала традицию, отличную от традиции остальных рукописей
(Mutschmann, SE, II p. V). Последние — возможная причина вычеркивания
«лишнего» слова.
4. Оба прилагательных благополучно
сожительствовали у многих авторов, от Гесиода до Эсхила, Софокла и Геродота.
Кто из читателей Секста мог не знать, что эп.-ион. ξυνός = κοινός и нуждаться в
пояснительной глоссе?
5. Наконец, хотелось бы знать, сколько
раз указательное «этот-вот» могло требоваться Гераклиту для характиристики
логоса как космического, а не как своего собственного, если его значение было
просто «не мой, а мировой »? Только один раз — при переходе от моей, гераклитовой речи/книги/учения к
учению/речи/книге мировой. Во всех
остальных случаях одного контекста или местоимения «мой» должно было быть
вполне достаточно.
F 46 / 8
Без знания
контекста трудно сказать что-либо определенное о значении οἴησις, не рискуя
сильно ошибиться. [С. 149. 272-273.]
F 34 / 9 [С. 149, 273-274]
F 19 / 10
Как и
большинство его коллег, АЛ не включил ἄπιστοι
в цитату, а потому не заметил игры слов с ἐπιστάμενοι
и упустил смысловой обертон, связанный с доверием
. — Из заключения однозначно следует, что речь идет не о просто глухих, а
о глухонемых. — Налицо здесь и
синтаксическая многозначность, можно переводить и так : «Неспособные слышать,
они и <подавно неспособны> говорить>.» [С. 149, 274.]
Зато помещение 10 L вслед за 9 L вполне
оправдано.
11-13 <Личный опыт против устной традиции>
F 74 / 11
Не совсем
понятно, зачем было дробить единую цитату (F 73-74 / 3 + 11) οὐ δεῖ ὥσπερ καθεύδοντας
ποιεῖν καὶ λέγειν..., οὐδὲ [Schenkl] ὡς παῖδας τοκεώνων), и тем более
странно вместе с АЛ считать 11 L дословной цитатой, подразумевающей три
слова из якобы парафрастической 3 L.
[С. 149, 274-275.]
F 87 / 12
Текст. АЛ следует за большинством своих
предшественников и из двух вариантов цитаты у Плутарха выбирает третий —
гибридный, на том, видимо, основании, что 1) чтение ἐπτοῆσθαι,
засвидетельствованное только в De aud. poet., несомненно лучше и что 2)
Гераклит назван только в De audiendo. Но никто не учел ритма, который явно
свидетельствует в пользу порядка слов, использованного в первом варианте. См.
Вi 224, Bii 121-122, Вiii 109-110. [C. 149].
Это куда ни шло. Хуже то, что любидель
синтаксических амфиболий АЛ не заметил богатства ими нашего отрывка. Я их
насчитал шесть (А 360-361), которые можно свести к трем основным чтениям (В/iii
109-110): общепринятому, которому следует АЛ; двухчастному простому: «Глуп
человек: он склонен воодушевляться от любой речи»; и замысловатому: «Глупец
склонен во всем воодушевляться логосом».
Число возможностей возрастает если
принимать во внимание многозначность ἐπτοῆσθαι, однако анализ большинства
допустимых прочтений (В/iii 109-110) убеждает в том, что они намного слабее
общепринятого. Что не мешает им присутствовать и создавать некую ауру
неопределенности, некое трепетание, в полном соответствии с исходным
значением глагола πτοεῖν...
А это важный элемент поэтики
гераклитовской прозы, само существование коей АЛ отрицает (признавая лишь
синтаксическую двузначность и метафорику, но оставаясь глухим к поэтической
природе и той, и другой). Чему свидетель пустопорожний комментарий на с. 275.
F 101A / 13a
Текст. АЛ считает
эту фразу парафразой: ἀκριβής мол не встречается в ранней ионийской прозе
(уточним: если не считать таковой гиппократовские «Афоризмы» и «Эпидемии») и
следовало бы ожидать ἀτρεκέσтεροι [с. 276]. Учитывая графическое/фоническое
квазитождество и синонимичность обоих слов (ΑΚΡΙΒΕΣΤΕΡΟΙ и АТРЕКЕΣΤΕΡΟΙ), их
действительно можно было перепутать, ничуть не нарушив формы. А последняя
(ритм, фигуры/тропы) свидетельствует в пользу аутентичности и дословности, а не парафрастичности цитаты. См. B/ii 137.
F 101B (A 23 DK) / 13b
Текст. АЛ считает
эту цитату парафразой F 107 / 19. Единственный аргумент : отсутствие слова
βεβαιώτης у Геродота (у которого, правда, два примера τὸ βέβαιον
«(конкретная) достоверность»). Зато оно очень часто встречается у Полибия. Поэтому тут АЛ
по-видимому прав, утверждая, что наш текст скорее парафраза (хотя
незасвитедьствованность слова доказывает
не отсутствие его, а всего лишь редкость
его использования).
Другой вопрос: чего парафразой является
эта парафраза? Три соображения противоречат предложенному АЛ решению:
1)
у Полибия здесь нет ни слова ни о глазах и ушах, ни о варварских душах, а
только о поэтах и мифографах как ненадежных свидетелях, на которых ссылались
прежние историки;
2)
сама полибиева формулировка отличается
формальными стилистическими чертами, весьма похожими на особенности
гераклитовской прозы : силлаботоническим ритмом и ясной фонической структурой
(см. B/ii 137) ;
3)
используемая Полибием правовая метафорика, с одной стороны, хорошо согласуется
с такой же метафорикой Гераклита (ср. F 101A, F 107, F 7, F 28, F 1b,
F 21, F 87), а с другой — плохо вяжется с конкретной тематикой F 107:
значением органов чувств и души для познания.
А
потому оригинал нашей парафразы скорее всего отличался ото всех дошедших до нас
цитат из Гераклита, но едва ли сильно отклонялся от версии Полибия, которая должна считаться пусть не дословной, но всё же
отдельной, не сводимой к другим, цитатой.
14-20 <Против поэтов>
F 57 / 14
Текст. Безупречен, если не считать
(скрытого) «исправления» рукописного εὐφροσύνην, с заменой его на εὐφρόνην [о
чем см. здесь § 20 • F 57/30] и нарушением изоритмичности
колонов ὅστις ἡμέρην и καἱ εὐφροσύνην. [C. 150.]
Перевод. Местами страшно неуклюж:
«это тот, который не знал даже, что такое день и ночь» (11 слов вместо 6). [C.
150.]
Локализация. Кое-что угадано верно,
но царит большая путаница. В «той части, где подвергались критике авторитеты
греческой пайдеи»? — Да. Но эта часть отлична от «эпистемологического введения».
Притом вводной была критическая часть, а не эпистемологическая. Все дальнейшее
— гадание на кофейной гуще. [C. 277.]
F 106 / 15
В издании
[с. 150] этот текст приведен без разночтений, но не жирным шрифтом, как
дословные цитаты, а подчеркнутым обычным, как парафразы, что оправдано,
поскольку мы здесь явно имеем пересказ в косвенной речи. Правда, статус
замысловатее: «парафраза + интерпретация». Чего парафраза, не указано.
Зато в комментарии [с. 279] приводятся
сплошь мнения в пользу неаутентичности: «природа каждого дня одна» — парафраза
F 57 / 14; «упрекал Гесиода... в незнании» — то же (точнее —
банализирующая интерпретация); слово φύσις Гераклитом (вроде) не применялся по отношению к
единичным вещам. Правда, здесь все это касается не смены дня и ночи по
«Теогонии», а деления дней на счастливые и неблагоприятные по «Трудам и
дням». Из чего следует такой «вывод»: если
признать этот фрагмент независимым от предыдущего и дополняющим его, то лучше предпочесть версию Сенеки, без
слова «природа»: unus dies par omni est (которая, однако, в издании не
приводится). Но у Сенеки отсутствует все остальное. Вот и всё. Воистину
«Буриданово» решение.
А ларчик открывается просто. Как и в
отношении F 89 / 4, достаточно восстановить прямую речь, чтобы
всё стало на свои места и мы бы получили (почти?) дословную цитату, следовавшую
за предыдущей: <καὶ> τὰς μὲν ἀγαθὰς ἐποίησεν (sc. Hesiodus)
<ἡμήρας>, τὰς δὲ φαύλας, ὡς ἀγνόων ὅτι φύσις ἡμέρης ἁπάσης μία ἐστἱ
<καὶ ωὑτἠ>. См. B/i, ii, iii ad F 106.
F 99 / 16
Текст. В издании АЛ использует
версию плутарховой De fortuna (T 489), а не Aqua an ignis utilior (T 490, ср. Т
644А), но заимствует у последней отсутствие
слов ἕνεκα τῶν ἄλλων ἄστρων (неправильно переводя ἕνεκα как «несмотря», с.
280), т. е. выворачивает наизнанку обычно принятое чтение, притом никак об этом
читателя не оповещая. (Зато отметает, т. е. отказывается —
хотя и неохотно — от него, собственное исправление, лежащее в основе перевода в
ФРГФ.) Выбор Т 489 принадлежит АЛ, изъятие приведенных выше слов приписывается
Кэрку и Марковичу, хотя восходит аж к Муллаху (1860). [С. 153-154, ср. 280].
Какая-либо аргументация этих предпочтений отсутствует кроме ссылки на
параллелизм сравнения звезд и органов чувств в Т 490, но это, увы, палка о двух
концах. А против бесформенных начала и концовки в Т 489 ἡλίου μὴ ὄντος и ἂν
ἤγομεν говорит совершенство фонической формы версии Т 490, в частности
ритмико-фонический параллелизм и рифма ei
mê hêlios ên — euphrosynê an ên. [О чтении εὐφροσύνη, вместо εὐφρόνη, см. здесь § 20 • F 57/30]
F 42 / 17
Текст. Не отмечен рук. вариант γε (вместо
τε) [с. 151]. Следовало бы, конечно, восстановить прямую речь, но не изменяя
времени. Под Гомером разумеются,
конечно, его произведения. Вопрос о принадлежности трех последних слов к цитате
— спорный (зависит от возможности/невозможности восстановить несомненно
присутствовавшую у Гераклита критику Архилоха). Слово ὁμοίως
засвидетельствовано у современников Гераклита Пиндара и Эсхила и широко
используется Геродотом [С. 281].
<Чувственный опыт и язык ощущений>
F 18 / 55
Перевод. Наш любитель синтаксической
многозначности прошел мимо одного из ярчайших ее примеров. Как мной замечено в
B/ii 55 и показано in concreto в IVA 86-87, этот фрагмент допускает десять
разных синтаксических конструкций, из которых, кстати, уже три предлагались
современными филологами (помимо стандартной, принятой АЛ, укажу на ту, которую
предложили Vuia, Wiersma и Mansfeld, и отдельно Diano-Serra, которые влекут за собой отличное или прямо противоположное обычному толкования), а остальные вполне
пригодны. Главная проблема, которую такая полифония создает для интерпретации,
это вопрос о том, идет ли речь о сим-фонии (когда все толкования гармонично
совмещены), или о моно-фонии (когда нужно выбрать лишь одно), или об
«энмеро-фонии» (когда их нужно выбирать поочередно), или о како-фонии (черном
шуме), или о левко-фонии (белом беззвучии)... [С. 151.]
Интерпретация. Вышесказанное
исключает какое-либо ограничение толкования этого фрагмента какими бы то ни
было эмпирическими или сенсуалистическими рамками. [С. 282-283.]
F 107 / 19
Перевод. «...если души у них
непонятливы как варвары» есть не перевод, а трактовка, сильно
ограничивающая область возможных толкований словосочетания «те, у кого
варварские души». Конкретное толкование текста возможно лишь при наличии и с
учетом определенного смыслового контекста, содержание которого должно как можно
меньше зависеть от препочтений толкователя и максимально диктоваться
требованиями реконструированного (текстуального или на худой конец смыслового)
целого и местом, занимаемым в нем данным текстом. [С. 151.]
Комм., озаглавленный Текст-грамматика выходит далеко за рамки
содержания фрагмента и развивает идеи, возможно подкрепляемые другими
источниками, но никак не вытекающие из утверждения, что глазам и ушам
противопоказаны варварские души. [C. 283-284]
F 56 / 20
Текст. В
набранный жирным шрифтом текст закралось относящееся к ипполитовсому контексту
слово φησίν, и из текста же изъято словосочетание τὴν γνῶσιν. Увы, такое чтение
разрушает всю первую строфу этого — одного из красивейших — фрагмента Эфесца
(см. A 304-305, Β/i 140, В/ii 85-86, B/iii 65).
Перевод. Слово φησίν, разумеется, не
переведено. А начало звучит так: «Люди были обмануты явлениями...». παῖδες
переведено забавно (шутливо?) — «ребята». ἀπολεἰπομεν переведено «лишились», φέρομεν,
«приобрели». [С. 151-152].
Κомм.
АЛ отрицает существование медиального ἐξαπατᾶσθαι. Следовательно
это пассив: «Люди были обмануты...». Кем? Если πρός = ὑπό, то τῶν φανερῶν.
Отсюда атетеза τὴν γνῶσιν.
Но ритм этому противится: каждая пара синтагм состоит из 16 слогов, пятая из 6 : 1. ἐξηπάτηνται οἱ ἄνθηωποι ооХо ооХо о (9), 2. πρὸς τὴν γνῶσιν φανερῶν ооХо ооХ (7), 3. παραπλησίως ῾Ομήρωι xоο Xоо Хо (8), 4. ὃς ἐγένετο ῾Ελλήνων ооХо ооХо (8), 5. σοφώτερος πάντων оХо оХо (6).
А в «Кратиле» 439с
засвидетельствована «медиальная форма с активным значением» (LSJ) (исправленная
Виттенбахом в активную). Поскольку речь идет о настоящем времени, то рук. чтениe можно
охарактеризовать и как пассивно-медиальную форму с медиально-активным
значением. А это подтвеждает принципиальную возможность пассивно-медиальной формы и с медиальным
значением, что мы и имеем у Гераклита.
АЛ утвеждает также, что ἀπολεἰπομεν
значит «теряем, лишаемся», а φἐρομεν («соответственно») «получаем в прибыток»,
что влияет на результирующий смысл. Однако, поскольку этот смысл сам уже не
влияет на чтение фрагмента, здесь не место обсуждать вытекающие
из этого толкования следствия. [С.
285-286.]
<Против многознания философов и ученых>
F 40 / 21
Текст. «Дословная
цитата» воспроизводит ненужное (и не переведенное АЛ) ἔχειν из одного из
источников. Она также воспроизводит любопытное и весьма полезное двоекратное
τε... τε, обрамляющее имя Ксенофана (о чем см. мои замечания к F 104 / 130). [С. 152]. Комментарий
предлагает две локализации на выбор, либо здесь («в начале первой главы
книги»), либо «во вступлении к третьей (теологической) главе». Из комментария
[с. 286-287] следует, что АЛ связвает вопрос о локализации именно с
теологическим или натурфилософским уклоном названных предшественников, но касательно
Пифагора и Гекатея выбор между ними — весьма трудная задача.
F 129 / 22
Тексты —
ибо АЛ их предлагает два: дошедший
через Диогена и реконструированный им самим. Второй отличается от первого
словами ἐπιλεξάμενος (вместо ἐκλεξάμενος) и Τααύτου [sic] (вместо ταῦτας). Оба
лишены всякой пунктуации кроме одной запятой перед κακοτεχνίην. Соответственно
изменен и (достаточно стандартный) перевод обычного чтения: «...прочитав
сочинения Таавта...». Авторство обеих конъектур АЛ приписывает себе. [С.
152-153]. Из комментария [с. 288-291] узнаём, что Таавт — «редкая форма имени египетского бога Тота...,
засвидетельствованная у Геренния Филона в его переводе Санхуннатона (fr. 4
J<acoby>)», а ἐπιλέγομαι — ионийский синоним аттического ἀναγινώσκω
«читать» (11 примеров у Геродота).
Прежде, чем рассматривать аргументацию АЛ в
пользу исправленного текста, необходимо указать на трудность, которой он не
устраняет: хотя уже Платон приписывает Тоту изобретение египетской письменности
(«Федр» 274cd), до нас не дошло никаких указаний на существование в начале V
века каких-либо греческих «книг», авторство которых приписывалось бы богам
вообще, а тем более — богам чужеземным…
АЛ пытается решить две трудности:
во-первых удовлетворительно истолковать слова «выбрав... сочинения» (при
правильно замеченной им некорректности перевода «сделав выборку из...
сочинений»), и тут геродотово ἐπιλεξάμενος оказалось совершенно кстати:
«прочтя... сочинения»; и во-вторых, стремился определить о каких/чьих
сочинениях идет речь, т. е. объяснить или исправить ταῦτας τὰς συγγραφάς. Я не
уверен, что последнее АЛ-у удалось. Чем
пытаться вставить сюда малоправдоподобное экзотическое имя собственное, куда
проще чуть подправить указательное местоимение: ἐπιλεξάμενος τ<οσ>αῦτας
[τὰς] συγγραφάς: «столько прочитавши сочинений...»
(Естественно, такое чтение не пришло бы
мне в голову без лебедевской конъектуры ἐπιλεξάμενος. За что ему спасибо. — А о Тоте-Таавте лучше забыть.)
Таким образом утверждение источника Диогена Лаэрция, будто
цитата подтверждала (вопреки распространенному мнению о том, что Пифагор своих
книг не писал), что Самосец-таки был сочинителем книг, как будто опровергается
: цитата утверждала лишь, что он был заядлым читателем чужих книг. А из этого
следует, что искажение слов ἐπιλεξάμενος τοσαῦτας произошло еще до составления использованного
Диогеном анонимного источника.
Однако при этом фрагмент отчасти сохраняет
свою синтаксическую многозначность, которую, судя по отсутствующей пунктуации,
АЛ заметил, но забыл в комментарии упомянуть : «Пифагор... занимался
вопрошанием людей больше всех (больше всех людей) и прочитав великое множество записей, сотворил свою собственную мудрость... (и прочитав великое множество
<книг>, свои сотворил сочинения, свою собственную мудрость...)».
Так что позиции сторонников существования
пифагоровых книг, хотя и поколеблены, но разгромлены далеко не
полностью.
F 81 / 23
Перевод. Как и большинство его
предшественников, АЛ. игнорирует использованное еще Дильсом (1890, 1901, 1909)
другое значение словоформы κοπίδων: «ножей для жертвоприношения». В
единственном числе последовательность фонем κ ο π ι ς допускала два ударения, т. е. соответствовала
двум словам, одно из которых значило «жертвенный нож», а другое — «обманщик». В
род. п. мн. ч. ударение у обоих падало на иоту. В результате возникала
двусмысленность, которая, если совмещать оба значения, только усиливала
эффект(ив)ность гераклитовой инвективы. Пифагор, для него, был не только
«родоначальником обманщиков», но и «изобретателем (риторических) ножей для
заклания». — Это обстоятельство, кстати, сглаживает противоречие между версией
Филодема-Диогена Вавилонского, где так охарактеризована сама риторика, и
версией Тимея Тавроменского, где речь идет конкретно о Пифагоре, как создателе
обманчивого/убийственного использования риторических приемов. [С. 153, 291-293.]
F 38 / 24 (+ F 105ab) [С. 153,
293]
Комм. АЛ пользуется комментарием для
того, чтобы противопоставить достоверному сообщению Эвдема у Лаэртия о
Гераклите, называющим Фалеса астрономом (наш «фрагмент»), две схолии к Гомеру,
изданные Дильсом как фр. Β 105 (= наши F 105a и F 105b),
согласно которым Гераклит называл Гомера астрологом, ссылаясь на определенные
стихи «Илиады» (XVIII, 251 и VI, 488-489). По мнению АЛ схолии эти либо
недостоверны, либо в них имеется в виду какой-то другой Гераклит. Принцип
предосторожности велит нам однако воздержаться от опрометчивых выводов... [См.
об этом здесь.]
Ограничусь пока указанием на то, что
приняв в качестве гипотезы, что Гераклит ссылался на эти стихи Гомера в рамках
своей критики предшественников, оказалось возможным (а) связать одну цитату с известным стихом Архилоха на ту же тему и
реконструировать на их основе целый раздел книги Гераклита о посмертной
судьбе человека (Ref.
№ 25-38) и (б) связать вторую с
критикой Гераклитом гесиодовской мифологемы дня и ночи (№ 45). Подробнее см.
B/iii 125, IV.A 55-56, 66, 68.
<Трудности познания истины>
F 123 / 25 [С. 153, 293-295]
Текст и перевод. Все источники кроме
Темистия — а таковых семь — используют
артикль перед φύσις (В/i 309 апп. I, II). — АЛ хранит молчание и о палиндромной
анаграмме ΣΙΣ Υ Φ [см. А 235, ср. его с. 528 и мой ответ здесь c. 8] и, как и все мы до настоящего момента,
не заметил, что эта анаграмма, будучи впридачу палиндромом, читается в обе
стороны и преподносит нам еще намек в виде имени... Сизифа. (Тут вопрос о реальности/случайности палиндрома ΦΥΣΙΣ : ΣΙΣΥΦ-ος должен по-видимому быть переадресован изобретателю имени Сизиф, но его анаграмматическое использование Эфесцем вполне возмоэно.)
Разделяю принятое АЛ-ым мнение Грээма о
смысле φιλεῖ, но несколько расхожусь с Грээмом по вопросу о персонификации
Природы (которой АЛ не касается). См. B/iii 140.
F 22 / 26 [С. 153, 295]
Поэтика. Разделяю вместе с АЛ
общепринятое толкование метафоры золота. Жаль
только, что при этом он не только в упор отказывается
видеть анаграммы ΓΗ и ΧΡΥΣΟΝ (см. его рецензию, с. 528, и мой ответ здесь c. 5-6), но остается совершенно глух и слеп ко всей
чрезвычайно изящной поэтической структуре (о которой см. B/ii 37-38) этого
миниатюрного словесного шедевра.
<Мудрость Аполлона. Гармония и тождество противоположностей>
F 93 / 27 [C. 154, 295-297]
Чтение текста общепринятое.. Я готов
одобрить и остроумную разгадку, предложенную АЛ-ым, относительно причины
громоздкой перифразы начала фрагмента, причем обе предлагавшиеся даты
разрушения храма Аполлона в Дидимах (494 или 480/479) приемлемы,
поскольку, по моим расчетам, Гераклит умер ок. 460 гогда (см. III.1 Memoria
[2003] 110-128, в частности 124-126). Вопрос только в том, входило ли умолчание
имени Аполлона в первоначальное намерение Гераклита (например, из-за далеко не
полного совпадения его представлений об этом боге со взглядами его сограждан)
или оно было вызвано (политической, связанной с его «поражением» бога от рук
персов) невозможностью или нежеланием упоминать его по
имени.
F 48 / 28 [C. 154, 297]
Чтение текста общепринятое. Волей-неволей
АЛ вынужден здесь признать присутствие «игры слов», т. е.
риторической/поэтической фигуры, которую греки позже назвали парономасией.
Предложенная «аполлоновская» локализация,
равно как и отношение к философии имени, крайне сомнительны: текст явно
метафорически «иллюстрирует» гордиев узел, связывающий имя жизни с именем
орудия смерти.
F 51 / 29 [C. ]
Текст. Несмотря на собственное утверждение
о точности цитаты у Ипполита, АЛ воскрешает старую конъектуру Дильса (1906,
1909), имевшую целью приблизить текст Ипполита к версии
Эриксимаха в «Пире» Платона, восстановив подлежащее единое. Намерение здравое, но выбранное средство плохое, ибо чисто
механическое: вставка ἕν после ὁμολογέει. Последняя форма была результатом
исправления, первоиздателем Ипполита Миллером, рукописного, явно ошибочного,
инфинитива ὁμολογέειν. Дильс по-видимому
резонно счел упраздненное Миллером конечное ню
остатком искомого ἕν. Результат по смыслу получился верный, но по форме
корявый: не говоря даже об отсутствии ритма, чего стоит зияние -έει ἕν! Но АЛ, в отличие от Дильса, упустил из виду,
что Гераклиту было чуждо «ионическое» окончание -έει в 3-м лице ед. ч. наст.
вр. акт. накл. в глаголах с гласной основой: все наши буквальные источники используют
аттическое окончание -εῖ ; ὸμολογέει —
единственное исключение. (См. А [2002] 181, п. 18.) А это значит, что, как по-видимому полагал
уже Дильс, в тексте Ипполита сохранилось не только ню, но и эпсилон, иными
словами, что пропущенное копистом ἕν было затем восстановлено между строк или
на поле, но при новом копировании попало не туда, куда следовало. Самым
подходящим местом было конечно то, которое оно занимает у Платона — в начале,
т. е. в нашем случае после ὅκως. Что это
решение — верное, выяснилось сразу же благодаря образованию двух
эквиритмических синтагм: ὅκως ἓν διαφερόμενον (οο<Χ>ο οοΧο ο) ἑωυτῶι
ὁμολογεῖ (οοΧο οοΧ).
Вставка же πολλοὶ после ξυνιᾶσιν
подсказана отсутствием подлежащего у глагола οὐ ξυνιᾶσιν и необходимостью заполнить
ритмический пробел между глаголом и ὅκως: Хοо Хо<ο Х> | οο<Χ>ο οοΧο ο | οοΧο οοΧ.
Я естественно разделяю мнение АЛ о
необходимости сохранить ипполитовы παλίντροπος и ὁμολογεῖ, не подменяя их
платоновскими παλίντоνος и συμφέρεται. Но поскольку такое решение тесно связано
с интерпретацией не только данного фрагмента, но и, шире, гераклитовского
«единства противоположностей», сошлюсь пока лишь на их полную грамматическую и
смысловую адекватность и на презумпцию невиновности нашего источника.
F 54 / 30
Чтение. Судя по фр. F 95-109 / 127
Гераклит пользовался ионийской формой κρέσσων. [C. 155.] В комментарии АЛ употребляет то κρείττων,
то κρείσσων [с. 302, 303].
Локализация. Тот
факт, что независимые источники Плутарх (Т 496) и Ипполит (Т 664,59) цитируют F
54 / 30 вслед за F 51 / 29, служит АЛ аргументом в пользу
«контекстуальной связи» обеих цитат. Но эта связь покоится не на использовании
ими оригинала книги Гераклита, а на повторении слова ἁрμονίη, нужного каждому
из них для нужд собственного контекста.
F 80 /31
Чтение. В аппарате (c. 155) не отражено
рукописное чтение ἐρεῖν, так что (общепринятое) исправление Шлейермахера ἔριν
преподносится читателю как дошедшее до нас чтение древней
рукописи Оригена, к которой восходят все более поздние манускрипты (Т 528).
Ионийское ἐρεῖν соответствует аттическому ἐρᾶιν «любить, быть
влюбленным» (Archil. fr. 25,3 Bergk = 19,3 West).
Зато АЛ разумно отказывается от
исправления Дильса χρεών, сохраняет χρεώμενα и переводит его как «за чужой
счет».
Поскольку я сохраняю рукописное чтение
без каких-либо изменений кроме замены союза εἰ наречием εὖ, наши чтения
фрагмента сильно расходятся. Вот перевод моего: «Весьма же нужно, чтоб Раздор сей, всеобщий (букв. Война сия, всеобщая), и Правда
влюбленными были. И порождаемо все в соответствии с Рознью и понуждаемо ею
(букв. обращаемо в долг).» Наши
понимания последнего слова, стало быть, хотя и близки, но не тождественны.
F 53 / 32
Чтение (с. 155) и относительная локализация
фрагмента (с. 306) — в полемике с Гомером — у нас совпадают.
Странно только, что АЛ помещает фрагмент отдельно от указанной полемики: и не
рядом с F 42 / 17, и не после F 9А (= А 22 DK) / 35-36). Нормальный
порядок был бы: 1) вступление + обвинение F 9A / 35-36, 2) все относящееся
к полемике (включая F 80 и F 53) и 3) приговор F 42 / 17. Это вызывает
ряд вопросов о принципах расположения текстов (к чему я еще вернусь).
F 52 / 33 [с. 155, 308-312]
Правильность
этого Текста, при всей его загадочности, не вызывает никаких
сомнений, но понимание его еще нуждается в тщательном поэтологическом,
контекстуально-семантическом и, наконец, «мифо-иконическом» анализе (ср. А [2002]
293 и passim ; В/ii 79-80).
F 8 / 34 [с. 156, 312-313]
Разбиение («по общему мнению») цитаты на три
под-фрагмента и различение в ней дословной цитаты, парафразы и (просто) цитаты
ошибочно. Оно покоится на беспочвенном мнении, будто третий отрезок —
повторение καὶ γίνεσθαι πάντα κατ᾿ ἔριν из F 80 / 31, т. е. на убеждении, будто
Гераклит не мог повторяться. Такое мнение опровергает сама структура цитаты,
отражающая внутреннее единство ее частей. Так διαφερόντων обыгрывает συμφέρον,
образуя с ним антитезу и объединяя два первых отрезка. А все три объединяет в
первую очередь их совместный смысл: вражда производит
единство, различие производит согласие, раздор порождает всё (производит
рождение всего). А во вторую очередь — вертикальное расположение в шахматном
порядке составляющих их синонимов и антонимов:
(вражда -
гармония - раздор /
польза -
разлад - рождение всего
F 9 = А 22 DK / 35-36
Все
приведенные здесь тексты, естественно, восходят к единому утраченному
оригиналу, в котором приводился критикуемый стих Гомера. Задача издателя —
извлечь из них все ценное и, насколько возможно, попытаться восстановить
первоначальные форму и содержание отсутствующего оригинала. АЛ располагает их
более или менее в порядке убывающей достоверности, но почему-то считает
возможным выделить как восходящие к оригиналу только слова 36 L. εὐχόμενον
и τῆι πάντων γενέσει καταρώμενον. А имя Гомера? а его стих? а упоминание
гармонии? а игра слов εύχεται : οἴχοιτο? [С. 156-157.] Об этом — полное молчание…
(Продолжение
следует)
